На всю жизнь.
Брежнев поймал Рубенштейна в преподавательской.
- Иван Семенович, можно я сегодня пораньше домой? – спросил он декана.
- А, Илья, заходи, заходи. – Иван Семенович Рубенштейн, председатель лингвистического комитета и декан филологического факультета приветственно помахал младшему научному сотруднику Илье Яковлевичу Брежневу.
- Мне сегодня пораньше уйти надо. Жена вот родила, надо ребенка зарегистрировать, а нам все с именем никак не определиться. Можно?
- Ты ведь завтра в отпуск уходишь. Уезжаешь, что-ли раньше? – Иван Семенович долил себе в кофе что-то из зеленой стеклянной бутылочки. Примерно пол кружки. Отпил, крякнул, в глазах появился задор.
-Какое там. – Илья махнул рукой и присел напротив декана. – Завтра родители жены с Татарстана приезжают. Хотели сегодня все дела сделать, а то начнутся все эти манты, кумысы…
- Как решили назвать ребеночка? – Иван Семенович долил в кружку еще немного из зеленой бутылки.
- Да что-то потерялись уже в вариантах.
В преподавательскую вошли Тамара Степановна и Лиакадия Илларионовна. Опустошили кофеварку и стали искать чем можно поживиться в холодильнике. Тамара Степановна – профессор, женщина из деревни, добившаяся всего сама и даже родившая дочь без мужа, ухватила кусок краковской колбасы. Лиакадия Илларионовна – секретарь, в блузе на подобии вышиванки и пышной юбке до пят, с золотыми волосами, сплетенными в косу и вплетенными туда цветами (на этот раз, похоже, искусственными), довольствовалась пирожным с воздушным кремом.
- Отец моей Наташки, - Продолжал Илья - тесть получается, предлагает назвать Зайнабом. Жена хочет записать Захутдином, а ее бабка, говорит, надо, чтоб был Зыятдин, это что-то красивое значит в татарском языке.
- Заходи Захутдин… - Рубенштейн задумчиво размешивал содержимое чашки. – Красиво.
- Зинатулла еще назовите, - хохотнула усевшаяся рядом Тамара Степановна – Вы другие начальные буквы кроме «З» все перебрали? Можно Казим – терпеливый по-татарски, ему пригодится. Или вообще Ленур – Ленин учредил революцию!
- Не знаю – покачал головой Илья – Я уже запутался во всем этом.
- У меня, когда сын родился, я сразу собаку завел – Иван Семенович сделал большой глоток из кружки. – Идешь гулять с собакой и сына берешь, или наоборот. Удобно. Сына назвал Джемесон…
- Как-как? – подавилась пирожным Лиакадия Илларионовна
- Джемесон – декан показал ей этикетку опустевшей зеленой бутылки – Так и записал в свидетельстве о рождении. Гордо: Джемесон Рубенштейн. Звучит?
- Наверное – Илья поднял глаза к потолку и зашевелил губами, будто пробуя это словосочетание на вкус.
— Вот. А собаку назвал Ванька. Чего, думаю мудрить?! Иногда даже Иван Иванычем зову. Очень удобно. Теперь иду с ними по улице, кричу Ванька к ноге, а ну охраняй моего Джемесона. Даже народ оборачивается.
- Восхитительно! – Тамара Степановна вытерла слезы от смеха.
- Ой Тамарочка Степановна, а я забыла, как Вашу доченьку то зовут? – Вдруг встрепенулась Лиакадия Илларионовна.
- Машка.
- Тоже странное имя, да?
- Знаешь, что Лика. Может для тебя, любительницы славянских розовых соплей, которая своих детей назвала Любомир, Божидара и Златоцвета, Машка странное имя, а для нас – рабочих крестьян, в самый раз. – Тамара Степановна, уходя громко хлопнула дверью.
Вечером новоиспеченные родители пошли регистрировать сына.
- Вы Брежневы, совсем с ума посходили? Я вам покажу кузькину мать! Какой Зинатулла? Сынок с таким именем вырастет и истребит своих родителей, как татаро-монгольское иго. Вот. Лёнькой записала, не благодарите. – Регистраторша бросила свидетельство о рождении на стол и закрыла окно выдачи.
Домой шли грустные и немного опешившие.
- Илюша, ну что мы в самом деле – Наташа взяла мужа за рукав. – ну действительно, какой из него Зинатулла, ты посмотри какие у него брови. Ну послушай: Леонид Ильич Брежнев, красиво? Я вроде слышала даже такой известный человек был, актер, по-моему, комедийный. Не помнишь?
Илья не помнил, он был рад, что эта эпопея с именами закончилась.
- Илюш, а может нам собаку завести? Будем ходить гулять одновременно и с ребенком, и с собакой. Удобно. Как назовем, а?
