Интернационал.
В те выходные зашел Саня.
- Чилишь? – просачивается в дверь, звеня пакетом.
- Нет пока. – я посуду мыл, руки вытираю.
- Сейчас начнешь. – Саня грозит кулаком.
Я - инженер и моя голова сразу забывает незнакомые слова. А Саня с понедельника по пятницу, а иногда даже по субботу - Александр Сергеевич, учитель русского языка и литературы в частной школе. Кучерявый, костюм тройка и пошел, и пошел. У него этих незнакомых слов изобилие, мириады и каскад.
В выходные Александр Сергеевич облачается в растянутую майку, шорты-как-семейные-трусы, берет пакет с пищей и жидкостями для ума, идет, звенит им и превращается в Саню. Такая вот регулярная шизофрения в легкой форме. Редко, но систематически Саня заходит и мы чилим. Он раз грустно заметил, что иногда мы даже рофлим. Что ни лето, разок обязательно.
- Я теперь оппозиционер и вождь движения прогрессивных учителей. По совместительству – предан анафеме классическими учителями.
Наливает, нарезает и говорит одновременно Саня.
– Поехал на конференцию всех этих русистов-литераторов. Дай, думаю, погляжу, себя покажу. В Псковскую область повезли, обещали горы. Какие горы? Максимум холмы. Говорят, там писатели, поэты жили-пили, нас тоже позвали.
Саня хрустит огурчиком, я жарю картошечку. Стоун, в мундирах, но дольками. Их бока румяны и шкворчат.
– Приехали. Я из автобуса не успел выйти, подкатывает дама. На голове приколот маленький такой цилиндр, а еще бакенбарды. Ты видел женщин в бакенбардах? Сразу видно - из этих, с берега реки Иордан. Я, говорит, Аврора. А я тогда, говорю, танкер Дербент. Ну должна ж понимать голос русской иммиграции в таком-то месте… Не понимает.
Ставлю на стол маленькую деревянную доску с зеленым лучком сантиметровыми отрезками.
- Говорит, Алесан Сергеич, а я Вас узнала, Вы ведь среди нашей учительской братии самый одаренный и продвинутый. Заводит меня в какую-то харчевню и наливает. Я на конференции хаживаю редко, поэтому специфику знаю слабо. Вроде как тут отдых, но вроде как говорят про работу. Разгорается внутреннее противостояние Сани и Александра Сергеевича.
Очень острым, очень плоским и очень широким ножом тонко-тонко, буквально прозрачно режу сало. К нему ставлю горчичку и черный хлебушек, ломтики еще теплые.
- Роадмап подруги в цилиндре примерно в том, что докладчиков на конференции мало, а времени много. Раз я такой весь из себя показательный, то обязательно должен сообщить всем присутствующим свою позицию по поводу современного отечественного образования. Вбрызнуть свежую струю, так сказать.
Киваю и размешиваю в миске квашеную капустку с брусничкой. Саня цепляет ее двумя пальцами, брызгает на стол.
- Пока она мне про свои таргеты втирала, налетели всякие олды и давай сейшенить по поводу того, что начало конференции только завтра. Саня в этот вечер победил Александра Сергеевича. Не в сухую, но с разгромным счетом.
На продолговатой тарелочке раскладываю лист салата, сверху селедочку, на нее укропчик.
- В номера отправился ближе к ночи. Раздухаренный сразу сел писать спич. Всю ночь писал… часа два точно. Утром прихожу, народу – солд-аут. Аврора эта, а в первом ряду вообще черный сидит. Не совсем, конечно, но прям арап. Я потом узнал, что у него фамилия Дантес. Из французской колонии сбежал нам русскую литературу преподавать, не иначе.
Пустые стопки мою и влажными ставлю в морозилку. Оттуда достаю свежие с покрытыми льдом стенками. Так вкуснее.
- Вскарабкался я на трибуну, руку вскинул и кричу – Товарищи! Доколе будем пичкать наших детей классической литературой?
Прекращаю хозяйничать, сажусь, руки в замок, на него подбородок. Жизнь революционеров обычно коротка, поэтому их рассказы малочисленны и ценны.
- Задумайтесь, говорю, кто из классических персонажей может являться примером для современной молодежи? Взять хотя-бы Катерину из «Грозы» Островского. Ведь это, на секундочку, главный бунтарь русской классики. Но ее индивидуальные переживания не учат детей принимать себя. Им нужны Янг-эдалт книги, которые отражают современное общество. На сколько конфликт отцов и детей в виде Базарова и Кирсанова сейчас актуальнее проблем подростка, воспитанного однополой парой?
Смотрю, как тает кусочек сливочного масла, проваливаясь в россыпь горячего картофеля и думаю, как Саня вообще вышел с этой конференции живым?!
- Дети хотят отождествлять себя с героями. Чем в этом им может помочь Онегин? Вечно холодный и недовольный богатой жизнью. Витиевато графоманствующий и скучающий без дела.
Саня затачивает ножом спичку, делая из нее зубочистку. Использование настоящих зубочисток в в нашей локации противозаконно.
- Арап подскочил. Я, орет, на дуэль тебя вызову. Прекрасно, отвечаю. Тут дьявол с Богом борется, а поле битвы – сердца людей! Маленьких людей, наших детей. Шум-гам начался. Аврора вообще сидит белая и на фоне арапа смотрится как полнолуние южной ночью.
Долго текла Санина история. Про то, как доказывал всем уже в кулуарах, что классический канон слишком тяжел для неокрепших умов, что им не достает простоты. И про то, как вечером к нему подходили ученые мужи, плевали на ботинки, а некоторые после этого говорили, что абсолютно согласны с его изречениями. Под конец, Саня принялся перечислять писателей - сплошь шведов и англичан, которых непременно надо включить в школьную программу.
- Ты - авангардный интернационал! – Я открыл дверь, провожая Саню в ночь.
- От интернационала слышу! – Он оскорбленно вскинул голову и скрылся во мгле подъезда.
